ДВА КОЛЬЦА, ДВА КОНЦА, ПОСРЕДИНЕ – КРЕСТ…
Взгляд на Кирилла и Мефодия через призму идеологических доктрин. Что пытаются скрыть адепты церковно-государственного мифотворчества?
«Как мега-оболочка панславянской геополитической доктрины, православие нужно ещё и потому, чтобы у наиболее пытливых граждан не возникали «идиотские вопросы» по поводу арабских надписей исламского содержания на боевых шлемах Александра Невского и Ивана Грозного…».
23 мая сего года на площади перед главным корпусом СГУ им. Н.Г. Чернышевского был установлен бронзовый памятник Святым равноапостольным братьям Кириллу и Мефодию работы скульптора Александра Рожникова. Освящение и открытие этого памятника стало кульминационным моментом многодневных торжеств в рамках проведения Дней славянской письменности и культуры в Саратове, куда съехались многие высокопоставленные чиновники и церковные деятели, в том числе из-за рубежа.
Много было споров на тему целесообразности установки этого памятника именно в Саратове, но практически никто из сонма филологов и историков СГУ, задействованных на различных научных конференциях и чтениях, приуроченных к празднованию Дней славянской письменности и культуры, не высказал открыто свои сомнения по поводу заслуг главных героев торжества – Кирилла и Мефодия.
Между тем, серьёзные сомнения на этот счёт существуют в научных и даже академических кругах уже не одно десятилетие, и не принимать их во внимание – даже в угоду политической конъюнктуре – не только непрофессионально для любого уважающего себя учёного, но и просто глупо.
Как это не прискорбно звучит для иерархов РПЦ и высоких должностных лиц государственной власти РФ, затеявших всю эту «кирилло-мефодиевскую кампанейщину», до сих пор среди российских и зарубежных учёных нет единства мнений по целому ряду ключевых вопросов касательно этой темы. А именно.
Кем, на самом деле, были эти исторические персонажи – Кирилл и Мефодий, – причисленные к лику Святых православной церковью? Какое в реальности имел отношение каждый из них к созданию так называемой «славянской письменности»? Какую именно письменность создали «солунские братья»? Что представляла собой письменная культура Руси в «докириллический период»? С какой целью проводилась реформа письменного языка, кто именно и в чьих интересах её проводил?
И это – только самые ключевые вопросы дискуссионной повестки дня применительно к данной проблематике: за каждым из этих вопросов кроется сотня других, не менее интригующих. Но вот ответы на них до сих пор так и остаются не озвученными для широкой общественности.
Прежде чем приступить к анализу этой сложной и весьма запутанной темы, необходимо сначала чётко определиться в диспозиции заявленных подходов к рассмотрению вышеприведённого блока вопросов.
По большому счёту, таких подходов, или точек зрения, на озвученную проблему видится четыре: 1) официально-научный подход; 2) официально-церковный подход; 3) историко-ревизионистский подход; 4) псевдонаучный, маргинальный подход.
Рассмотрим каждый из них в отдельности, сделав особый акцент на тех моментах, которые представляются нам принципиальными, с конспирологической точки зрения. Тем самым – в случае успешного завершения этого исследования под углом конспирологии – можно будет констатировать появление нового, пятого по счёту, подхода к изучению этой проблемы – конспирологического.
ПРОТИВОРЕЧИЕ МЕЖДУ ФОРМОЙ И СОДЕРЖАНИЕМ
Удивительно, но факт: в советские времена, когда церковь не только была отделена от государства, но и постоянно преследовалась этим государством, в вопросе отношения к кирилло-мефодиевской проблематике между этими антагонистами – церковью и государством – царило полное взаимопонимание, вследствие чего и официально-научный подход, и официально-церковный подход к этой теме практически совпадали, если не принимать во внимание богословскую составляющую этого вопроса.
И с университетской кафедры, и с семинарской кафедры одновременно звучали, фактически, одни и те же тезисы, которые выстраивали некую общую официальную доктрину: Кирилл и Мефодий – есть великие славянские просветители, которые принесли на нашу землю письменность, благодаря чему – по версии РПЦ – народ познал Священное Писание и обратился в Христову Веру, и благодаря чему – по версии КПСС – были заложены основы культурного развития и начался процесс объединения разрозненных древнерусских земель в единое государство, что позволило перейти на новый, более высокий уровень производственных отношений в полном соответствии с марксистской теорией языкознания.
Мало того, на подсознательном уровне советской интеллигенцией, особенно национал-патриотами из числа гуманитариев, Кирилл и Мефодий воспринимались как некая противоположность другого исторического тандема – Маркса и Энгельса – таких же продуктов мифодизайна, как и «солунские братья», что только усиливало общий эффект формального противостояния церкви и государства, с одной стороны, и лишний раз подчёркивало доктринёрскую близость церкви и государства в отношении кирилло-мефодиевской проблематики, с другой стороны.
Особенно наглядно такая ситуация проявилась в коммунистической Болгарии, когда при Тодоре Живкове ежегодный праздник в честь Кирилла и Мефодия отмечался с грандиозным размахом: чуть ли не в каждом болгарском городе проводились массовые манифестации и масштабные культурные мероприятия, где рядом с портретами основателей марксизма-ленинизма и Георгия Димитрова вывешивались иконы с ликами равноапостольных Святых.
В НРБ даже была учреждена официальная государственная награда имени Кирилла и Мефодия, которые были священниками, но не полководцами, как, скажем, позднее канонизированный РПЦ князь Александр Невский, в честь которого в СССР тоже был учреждён соответствующий орден.
По всей видимости, в основе такой идеологической близости государственного и церковного подходов к кирилло-мефодиевской проблематике лежала общая идеологема геополитического господства: в данном случае Маркс и Энгельс выступали в роли основателей коммунистического интернационала, который ставил своей целью осуществление пролетарской революции в мировом масштабе, а Кирилл и Мефодий – в роли символов идеи панславянизма, которая понимается евразийцами как исторический «интернационал» славяно-тюркских этносов.
И не с этой ли целью по всему маршруту переселения протоболгар, которые представляли собой кочевые племена тюркского происхождения, сейчас ставятся памятники Кириллу и Мефодию, как ритуальные монументы, символизирующие исторический путь славянства? В Самаре, где раньше простиралась Волжская Булгария, памятник стоит. В Саратове, где раньше проходили кочевые протоболгары, устремляясь в Причерноморье, памятник стоит. В Севастополе, на Крымском полуострове, где стала проявляться осёдлость этих племён, памятник стоит. Разумеется, имеются памятники «солунским братьям» и в двух центральных городах славянского мира – Киеве и Москве. Причём, московский памятник Кириллу и Мефодию как две капли воды похож на монумент, установленный в Саратове. Что лишний раз свидетельствует о невысокой художественной ценности этих бронзовых изваяний, но в то же время подчёркивает их сугубо ритуальное, сакральное значение как мета-топографических оберегов.
Одним словом, церетеливщина какая-то!
Но более удивительная метаморфоза произошла в постсоветское время не на формальном уровне братского единения церкви и государства, когда в роли живых «подсвечников» на всенощных богослужениях выступают первые лица руководства страны, а именно на содержательном, непубличном уровне отношения к кирилло-мефодиевской проблематике, где обозначилось серьёзное расхождение во взглядах на роль Кирилла и Мефодия в истории Руси между официальными научной и религиозной доктринами, чего раньше – при формальном размежевании церкви и государства – не было. Вот уж действительно: пути Господни неисповедимы!
Так, директор Института российской истории РАН, член-корреспондент Академии наук А.Н. Сахаров, являющийся рупором «научного официоза», в фундаментальном труде пяти докторов исторических наук ИРИ, который он редактировал, и для которого сам написал раздел по истории Древней Руси, – «История России: с древнейших времён до начала 21 века» – таким «великим историческим деятелям», как Кирилл и Мефодий, не уделил не только отдельной главы, но и даже маленького параграфа, ограничившись упоминанием их в одном только абзаце:
«Основой любой древней культуры является письменность. Когда она зародилась на Руси? Долгое время существовало мнение, что письмо на Русь пришло вместе с христианством, с церковными книгами и молитвами. Однако согласиться с этим трудно. Есть свидетельство о существовании славянской письменности задолго до христианизации Руси […]. Об этом же говорит и свидетельство византийского дипломата и славянского просветителя Кирилла. Во время пребывания в Херсонесе в 60-е гг. 9-го в. он познакомился с Евангелием, написанным славянскими буквами [глаголицей, изобретение которой многие учёные приписывают… самому Кириллу! – Consp.]. В дальнейшем Кирилл и его брат Мефодий стали основоположниками славянской азбуки, которая, видимо, в какой-то части основывалась на принципах славянского письма, существовавшего у восточных, южных и западных славян задолго до их христианизации».
И – всё! Более о Кирилле и Мефодии – в этом 1264-страничном труде, который принято считать базовой исторической доктриной идеологии правящего политического режима в России – нет ни слова. В то время как детству и юности Чингисхана академик Сахаров уделил даже именной параграф на целую страницу убористым шрифтом!
Я уж не говорю о том, что эти скупые строки о Кирилле и Мефодии, фактически, ставят крест – но не православный! – на идеологическом единении позиций церкви и государства по вопросу кирилло-мефодиевской проблематики, которая, повторяю, наблюдалась в годы «тоталитарного режима», когда были «гонения на церковь». И это сейчас – когда демонстративное братание церкви и государства можно увидеть на любом помпезном мероприятии!
Чем объясняется такой парадокс? – вопрос не из простых. На этот счёт у нас имеется своя конспирологическая версия, которая заключается в следующем.
ОТ ГИТЛЕРИЗМА К «ПУТИНИЗМУ»
По всей видимости, после прихода В.В. Путина к власти в 1999 году, новое политическое руководство страны озаботилось поиском собственной идеологической доктрины, которая бы в полной мере отвечала тоталитарным запросам «питерских» – новой элиты, большую часть которой составляют выходцы из недр КГБ-ФСК-ФСБ. «Германофильские» убеждения Путина предопределили выбор именно той идеологии национал-социализма, которая из нищеты и разрухи вывела предвоенную Германию в разряд ведущих держав мира, – но только, разумеется, в трансформированном виде, адаптированном под современные политические реалии и действующие условности международного права. Доказательств наличия «германского пути России» – масса.
Именно многопартийная система ГДР, где в условиях тоталитарного режима СЕПГ-«Штази» законно функционировали ещё четыре политические партии – или «партийных проекта», как сказали бы сейчас, была успешно применена в условиях современной России, хотя Путина и толкали особо ретивые «чекисты» к двухпартийной – по факту – американской модели.
Именно германская система государственного капитализма легла в основу «новой экономической политики» Путина, который сейчас уже напрямую отдаёт указания частным собственникам, какие хоздоговоры им надо подписывать, а какие – нет.
Именно германские научно-технические разработки, положенные в своё время под зелёное сукно, при Путине, наконец-то, стали претворять в жизнь, о чём свидетельствуют многие инновационные проекты, в том числе в военно-космической сфере применения, теоретическая основа которым была заложена ещё инженером-самоучкой Виктором Шаубергером – «Циолковским» Третьего Рейха.
Именно история Третьего Рейха при Путине сделалась самой востребованной литературно-документальной темой в стране, которая когда-то была «самой читающей в мире», что наглядно подтвердит ассортимент любого книжного магазина в России: такого огромного количества изданных мемуаров и дневниковых записок высших руководителей и полководцев фашистской Германии вы не встретите нигде в мире.
И именно германская эстетика 30-40-х годов прошлого века стала доминировать в официозной монументалистке на улицах российских городов и на партийных съездах «Единой России», что вам подтвердит любой культуролог: и речь идёт не только о великодержавной гигантомании Зураба Церетели, достаточно взглянуть на памятник маршалу Жукову в Москве, или – на монумент дрезденца Столыпина в Саратове.
Именно поэтому на годы путинского правления в России пришёлся оккультный ренессанс, уходящий своими корнями в эзотерические доктрины «Общества Туле» и «Аненербе», что вам подтвердит любой эзотерик или сектовед. Одно только повальное увлечение рунологией, лежащей в основе германского оккультизма, чего стоит! Даже в Саратове купить руны – теперь не проблема. Именно руническое письмо древних славян, скорее всего, имел ввиду академик Сахаров, когда в академическом издании указал на памятники письменности дохристианской Руси.
Я не говорю уже про шумный успех романа-трилогии Владимира Сорокина «Лёд», который является художественно-эзотерическим переложением доктрины Мирового (Вечного) Льда космолога и мистика, идеолога немецкого нацизма Ганса Гербигера. Поэтому нет ничего удивительного в том, что друг писателя – Илья Лозовский, которого считают русским нацистом – работал в избирательном штабе Андрея Палазника – верного друга и соратника по партии Вячеслава Володина, секретаря ПГС ВПП «Единая Россия».
Что же касается другого скандального романа Владимира Сорокина – «Голубое сало», – так там и вовсе в альтернативно-исторической форме прописываются и госкапитализм в условиях партийного диктата, и геополитическая ось «Москва – Берлин», и многое другое из путинской парадигмы, что должно было бы быть, если мы – Россия – опять не хотим стать Девятым улусом Джучи Великой Китайской империи Чингисхана.
ЦЕРКОВЬ СТАВИТ НА МЕДВЕДЕВА
Для того чтобы подвести под идеологическую доктрину путинского режима новую историческую основу, прежний научный подход к кирилло-мефодиевской проблематике, который лежал в основе традиционной историографии, уже не годился. И тогда оказались востребованными учёные историко-ревизионистского направления: В.А. Чудинов, Ю.Д. Петухов, В.Н. Дёмин, А.И. Асов и другие последователи Северной Традиции, – утверждающей, что арийские корни славянства лежат за Полярным кругом, где на тысячи километров простиралась Гиперборея (Арктида), давшая начало нашей цивилизации, – у истоков которой стоял индийский учёный Б.Г. Тилак.
Именно палеограф и рунист Валерий Чудинов, чьи археологические изыскания были призваны подтвердить эту научную гипотезу, не без помощи Администрации Президента РФ в 2002 году занял должность председателя Комиссии по истории культуры Древней Руси Совета по истории культуры при Президиуме РАН и возглавил созданный им НИИ древнеславянской и древнеевразийской цивилизации.
Активность учёных-«гиперборейцев» «путинского призыва» просто поразительно напоминает историю становления идеологии германского нацизма, которая взращивалась на основе аналогичных эзотерических доктрин, новых археологических данных и невероятных исторических открытий, позволяющих в своей совокупности говорить о праве отдельного этноса на мировое господство. Даже недавние арктические экспедиции, инициированные Путиным, и те проецируют в нашем сознании научную экспедицию немцев в Тибет. Разница заключается лишь в том, что через 70 лет «шапка мира» переместилась с центра Евразии за Полярный круг.
Стоит также учитывать, что помимо «гиперборейцев» на благодатной ниве историко-ревизионистского подхода не покладая перьев трудятся А.Т. Фоменко, Г.В. Носовский и их ученики, в том числе болгарин Йордан Табов, – последователи «новой хронологии», у истоков которой стоял Исаак Ньютон, а в Советской России – Н.А. Морозов и М.М. Постников, который и передал тайные историко-астрономические знания «Приората Сиона» пытливому студенту-математику МГУ Анатолию Фоменко.
Несмотря на разницу в методологических подходах к рассмотрению схожей исторической проблематики объединяет обе эти научные школы именно то, что конечный продукт исторических изысканий – как «гиперборейцев», так и «новых хронографов» – как нельзя лучше укладывается в идеологическую доктрину «питерских», которые наделяют Северную Пальмиру – как центр политического влияния в стране и место возрождения арийского духа Европы – особым, сакральным смыслом.
В этом ключе становится более понятным скрытое предназначение инициативы Президента РФ Д.А. Медведева, подписавшего Указ № 549 от 15.05.2009 г., который перекрывает кислород путинским историкам-ревизионистам, дающим питательную среду для взращивания идей арийского реванша. И не приходится сомневаться в том, что за этой инициативой Медведева кроются интересы РПЦ, которая, являясь носителем иудо-христианской доктрины, достаточно враждебно относится как к неоязычникам-«гиперборейцам», так и к протестантам-«новым хронографам», несмотря на то, что обе эти научные школы питают идею великодержавного шовинизма, близкого по духу самой церкви.
Поэтому тема славяно-тюркского единства, как выражение евразийской идеи, продемонстрированной Дмитрием Медведевым в рамках ОДКБ и ШОС, является для РПЦ настоящей конкурентной площадкой, которую придётся делить с исламом, но иного выбора у церкви просто нет. И «кирилло-мефодиевская кампанейщина» явилась адекватным ответом РПЦ на «гиперборейские» притязания Северной Традиции, которая в политическом глоссарии скоро будет ассоциироваться с понятием «питерские».
Как мега-оболочка панславянской геополитической доктрины, православие нужно ещё и потому, чтобы у наиболее пытливых граждан не возникали «идиотские вопросы» по поводу арабских надписей исламского содержания на боевых шлемах Александра Невского и Ивана Грозного…
Но насколько Кирилл и Мефодий сами были выразителями православного мировоззрения, остаётся только догадываться. Или – анализировать. Последователи ещё не рассмотренного нами псевдонаучного, маргинального подхода к освещению кирилло-мефодиевской проблематики, наиболее ярким представителем которого является популярный российский писатель и публицист Александр Бушков, в принципе отрицают причастность Кирилла и Мефодия к православию как таковому.
Но это – тема отдельного разговора, и мы раскроем её в следующих публикациях.
Сергей ПОЧЕЧУЕВ
Фото Ольги ПУШИНОЙ и с интернет-портала Википедия.Ру
