ПРОТОКОЛ К «ПАКТУ МОЛОТОВА-РИББЕНТРОПА» – ФАЛЬСИФИКАЦИЯ ВЕКА
Двойственная позиция премьер-министра Владимир Путина на траурных мероприятиях в Польше: к чему осуждать то, что осуждению не подлежит?
«В августе 1939 года никакой дополнительный и секретный протокол к “пакту Молотова-Риббентропа” просто не был нужен. Это потом предвоенный период стал оцениваться с учётом знания последующих событий. Теория заговора крепко сидит в общественном сознании. Два диктатора сели, сговорились, план действий записали на бумажке...».
1 сентября 2009 года в польском городе Гданьск состоялись траурные мероприятия, посвящённые 70-летию с момента начала Второй мировой войны. Как известно, по приглашению польского премьер-министра Дональда Туска в мероприятиях принял участие Председатель Правительства РФ Владимир Путин. Позиция Владимира Владимировича оставила, мягко говоря, двойственные впечатления.
В ходе визита Владимир Путин сделал два публичных заявления, которые вызвали достаточно большой резонанс. В день начала его визита, 31 августа 2009 года, в польской газете «Выборча» была опубликована статья Владимира Путина «Страницы истории – повод для взаимных претензий или основа для примирения и партнёрства?». А 1 сентября в ходе траурных мероприятий он произнёс речь, в которой (как и в статье), говоря о событиях 1939 года, упомянул «Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом», заключённый 23 августа 1939 года, более известный как «пакт Молотова-Риббентропа».
ЧТО ГОВОРИЛ ПУТИН?
Из речи, произнесённой Владимиром Путиным в Гданьске 1 сентября 2009 года на мероприятиях, посвящённых 70-летию с момента начала Второй мировой войны: «Надо признать, что все предпринимавшиеся с 1934 года по 1939 год попытки умиротворить нацистов, заключая с ними различного рода соглашения и пакты, были с моральной точки зрения – неприемлемыми, а с практической, политической точки зрения – бессмысленными, вредными и опасными. Именно совокупность всех этих действий и привела к этой трагедии, к началу Второй мировой войны.
Конечно, нужно признать эти ошибки. Наша страна сделала это. Госдума Российской Федерации, парламент страны, осудил «пакт Молотова-Риббентропа». Мы вправе ожидать того, чтобы и в других странах, которые пошли на сделку с нацистами, это тоже было сделано. И не на уровне заявлений политических лидеров, а на уровне политических решений».
Из статьи Владимира Путина «Страницы истории – повод для взаимных претензий или основа для примирения и партнёрства?», опубликованной 31 августа 2009 года в польской газете «Выборча»: «Полуправда всегда коварна. Былые трагедии – недоосмысленные, либо осмысленные фальшиво и лицемерно, неизбежно ведут к появлению новых историко-политических фобий, которые сталкивают между собой государства и народы […]. Историческое полотно – это не дешёвая репродукция, которую можно халтурно подретушировать. По желанию заказчика – убрать то, что не нравится, или изменить тон, добавив светлых или тёмных красок.
К сожалению, с подобными примерами перелицовки прошлого нередко приходится сталкиваться в наши дни. Мы видим попытки переписать историю под нужды сиюминутной политической конъюнктуры […]. Искусственно вырываются отдельные эпизоды из общего исторического фона, политико-экономического или военно-стратегического контекста. Предвоенная ситуация в Европе рассматривается фрагментарно и вне причинно-следственной взаимосвязи. Симптоматично, что передёргиванием истории часто занимаются те, кто на деле применяет двойные стандарты и в современной политике».
Действительно, предвоенную ситуацию в Европе невозможно рассматривать вне причинно-следственных взаимосвязей того времени. Как нельзя вне этих связей рассматривать и Договор между Германией и СССР от 23 августа 1939 года. Тем не менее, Владимир Путин, фактически, озвучил мысль о том, что пресловутый «пакт Молотова-Риббентропа» является, с моральной точки зрения, преступным, и Государственная Дума ФС РФ его решительно осудила. Противореча самому себе, Владимир Путин, как бы осуждая Пакт, даёт ему оценку, вырванную из контекста конца 30-х годов XX столетия.
Не удивительно, что публичные выступления Путина в Польше вызвали крайне противоречивую реакцию. Те, кто ожидал очередного «покаяния» от российской власти, его формально не получили и выглядели, мягко говоря, разочарованными.
Примечательно, что в нынешнем году в отечественных СМИ самой разнообразной политической ориентации велись достаточно бурные дискуссии по поводу как причин начала Второй мировой войны, так и «пакта Молотова-Риббентропа». Нередко эти дебаты проходили в крайне эмоциональном ключе, особенно тогда, когда речь заходила о так называемом «секретном протоколе» к Пакту. Эмоции брали верх над разумом и логикой. При этом, сам факт существования «секретного протокола» уже не подвергается сомнению, что, думается, находится под очень и очень большим вопросом.
Сегодня мы решили сделать исключение из наших правил, и разместить на сайте материал, ранее уже опубликованный. Речь идёт о статье писателя и историка Елены Съяновой, опубликованной недавно в еженедельной газете «Аргументы неделi» (№ 33 от 20 августа 2009 года), которая не нуждается в дополнительных комментариях.
СПОР В СТУДИИ НТВ
23 августа 1939 г. в Москве нарком по иностранным делам СССР В. Молотов и министр иностранных дел гитлеровской Германии И. фон Риббентроп подписали «Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом» («пакт Молотова - Риббентропа»). Приложением к нему стал «Секретный дополнительный протокол». Принято считать, что, руководствуясь этим документом, СССР и Германия в преддверии войны оговорили раздел Польши, присоединение к СССР прибалтийских государств.
КОЕ-ЧТО О «СЕКРЕТНОМ ПРОТОКОЛЕ»
О существовании «протокола» перед войной в дипломатических кругах ходили лишь слухи – воочию документ никто не видел. Официальная версия его «всплытия на свет» такова. Немецкие экземпляры «протокола» сгорели в Берлине при бомбёжке в 1944 году. Но в мае 1945 г. бывший служащий германского МИДа К. фон Леш передал англичанам якобы сохранившиеся микрофильмы-копии ряда дипломатических документов. Была там и копия «протокола». Англичане поделились находкой с американцами.
Копию с копии на Нюрнбергском процессе, как аргумент защиты, пытался использовать адвокат Гесса – Зайдль, но получил отказ, поскольку не смог объяснить происхождение документа. Спустя несколько месяцев «протокол» опубликовала американская газета «Сент-Луис Пост Диспач». В 1948 году он появляется в сборнике Госдепа США «Нацистско-советские отношения 1939-41 гг.» (Государственный департамент США – аналог министерства иностранных дел в других странах – Consp.). С тех пор на Западе подлинность документа публично не оспаривалась, в СССР же отрицалась полностью.
В СССР во время перестройки этот вопрос изучала комиссия во главе с тогдашним секретарём ЦК КПСС А. Яковлевым. В декабре 1989 года Съезд народных депутатов СССР поддержал мнение комиссии: несмотря на отсутствие самого документа, признать его подлинность, исходя из графологической, фототехнической и лексической экспертизы копий и соответствия последующих исторических событий содержанию документа.
В 1992 году об обнаружении оригинала «протокола» объявил военный историк Д. Волкогонов. Публикация документа в журнале «Новая и новейшая история» (№1 за 1993 год) дала возможность ввести его в научный оборот...
«МЫ НЕ РАСПОЛАГАЛИ ОРИГИНАЛОМ….»
– Александр Николаевич, кому этот так называемый «секретный протокол» был нужнее – Гитлеру, Сталину или Ельцину? – задала я Яковлеву прямой вопрос. И получила ответ: «Всем троим был нужен».
...2004 год. На «НТВ-плюс» записывается выпуск программы «Наши». Тема – только что вышедший фильм «Неравнобедренный треугольник» о предвоенных событиях в Латвии: «советской оккупации», «депортации», отношении к ним... Латвия оказалась в составе СССР в результате, как считается, «сговора Гитлера и Сталина». В студии, помимо ведущего Льва Новожёнова, трое гостей: автор фильма, специальный корреспондент НТВ в Латвии Владислав Андреев, Александр Яковлев, заявивший некогда о необходимости признать «протокол», и историк Елена Съянова – то есть я.
Ведущий начал с вопроса Яковлеву: из чего исходила комиссия, предлагая признать и осудить факт «секретного протокола»?
– Комиссия, – заговорил Александр Николаевич, – переворошила множество документов изо всех стран. Вся логика – а мы тоже не располагали оригиналом – показывала, что протокол есть. Нас выручил документ, переданный замминистра Ковалёвым (бывший заместитель министра иностранных дел СССР Эдуарда Шеварднадзе – Consp.), – «протокол передачи дел» из архива Молотова в архив Министерства иностранных дел, пункт пять или шесть...
– Так нашли всё-таки? – уточнил Новожёнов.
– Уже после съезда, после того, как образовались пятнадцать независимых государств, мне позвонил Ельцин и сказал: «Слушай, нашлись документы!».
– Как «после»?! – мой возглас растаял под высоченным потолком студии.
ПЯТОЕ КОЛЕСО
Хочу объяснить свою позицию. К версии «тайного сговора» я отношусь отрицательно, поскольку долго работала с немецкими архивными материалами. У меня своё понимание логики действий Гитлера. Он шёл к войне. Авантюризм, блеф – вот его почерк. Кто-то поддавался. Кто-то пугался. Кто-то был вынужден принимать навязываемые условия игры – иначе проиграл бы сам.
Потому считаю: в августе 1939 года никакой дополнительный и секретный «протокол» просто не был нужен. Это потом предвоенный период стал оцениваться с учётом знания последующих событий. Теория заговора крепко сидит в общественном сознании. Два диктатора сели, сговорились, план действий записали на бумажке... Ах, бумажка до сих пор не нашлась? Так она сгорела! Или – спрятали!
Но ведь в то время «секретный протокол» – всего лишь пятое колесо в стремительно катящейся телеге, ничего не меняющее в траектории её движения! Гитлеровская военная машина всё равно двинулась бы на Польшу (а потом – на СССР). Сталин это понимал и действовал исходя из обстоятельств. Условно говоря: если известно, что Гитлер на Польшу нападёт, а Польша явно не устоит – так что, отдавать Гитлеру Западные Белоруссию и Украину? Это ведь не польские земли! Польша их получила в 1921 году, выиграв советско-польскую войну. И все 1920-1930 е годы в СССР твердили: земли – не польские! (Методы, которыми потом утверждалась советская власть на всех присоединённых территориях, – отдельный вопрос.)
Сталин и Гитлер действовали согласно собственной стратегии. Допустим, что с неё можно было бы свернуть – тактически, чтобы выиграть время. Эту задачу и решал сам Пакт. Но «секретный протокол» – он какую решал задачу?! Как использовать известный лишь двум сторонам документ в случае нарушения договорённостей? Ну, условились между собой диктаторы о разделе сфер влияния, о будущих границах. А в той же Польше вермахт (или Красная армия) взяли да двинулись дальше. Что – Гитлер и Сталин будут на весь мир обвинять друг друга в нарушении секретного соглашения?
А вот после Второй мировой «чудом уцелевший документ» очень понадобился – уже другим силам. Начиналась «холодная война». «Обнаружившийся протокол» как бы демонстрировал: уничтоженный Гитлер и сидящий в Кремле Сталин – два сапога пара.
Прошли годы. Наступил развод СССР на независимые государства. «Протокол» опять оказался к месту.
ПРОСТЫЕ ВОПРОСЫ
Идти «против течения» в споре о «протоколе» от 23 августа 1939 года меня заставляет и то, что я не нахожу ответа на простые вопросы.
Впервые «протокол» всплывает во время Нюрнбергского процесса. Но как вам такой пассаж – из мемуаров адвоката Зайдля? «Я до сих пор не знаю, кто передал мне эти листы. Однако многое говорит за то, что мне подыграли с американской стороны, а именно: со стороны обвинения США или американской секретной службы». Далее «протокол» публикуется в «Сент-Луис Пост Диспач» – газете влиятельной, но провинциальной. Потом – в сборнике Госдепа США. Разве это не напоминает классическую методику спецслужб по легализации «нужного материала»? Запуск слуха. «Слив» в прессу (лучше – не в «центральную»). А когда общественное мнение подготовлено – появление в официальных источниках.
При этом редко вспоминают, что речь изначально не идёт о подлиннике. В архивах США, ФРГ и Англии хранятся лишь фотокопии из пресловутой «коробки фон Леша»!
Правда, в 1992 году Д. Волкогонов сообщил об обнаружении подлинников в России. Но ни один из них так и не был представлен специалистам и общественности. И даже когда во время работы над договором с Литвой МИД России понадобились эти подлинники, дипломатов отослали к журнальной публикации!
Готова выслушать контраргументы. Например: переводчик Сталина – В. Павлов – подтверждал, что с Риббентропом обсуждались и подписывались конфиденциальные документы. Но те ли это бумаги, которые зафиксированы на «фотокопиях фон Леша»? Авторитетный историк Л. Безыменский изучал эти фотокопии в архиве МИД ФРГ. Но ведь к немцам они пришли уже от американцев!..
«Снять» вопросы можно только одним способом. Для начала – предъявить материалы, на которые ссылался Д. Волкогонов. На научной конференции, на архивной выставке, но – публично. Покажите, наконец, реальные документы, а не кочующие по изданиям или «висящие» в Интернете пересъёмки и рассказы, что «такой-то видел»!
ЯКОВЛЕВ
Мне не хочется, чтобы этот материал был воспринят как «наезд» на покойного Александра Яковлева. Я к нему отношусь уважительно, хотя бы потому, что о Яковлеве-человеке мне тепло говорили люди, знавшие Александра Николаевича лично, при этом – его убеждённые политические оппоненты. Тот наш разговор в студии был недолгим: эфирное время всегда поджимает. Про первый вопрос Яковлеву я сказала, о втором – ниже. Но сначала – немного о послеэфирной беседе: наш спор продолжился, я упомянула одного историка, весьма «правильного» в советские годы, но враз «перевернувшегося» в 1990-е.
Яковлев на произнесённое имя отреагировал жёстким матюгом солдата-окопника. Тут же извинился – вырвалось. А я вдруг ощутила: Александр Николаевич, фронтовик, умница, сильный человек, к пересмотру собственных взглядов шёл через мучительный кризис, потому «флюгеров» не любил. Стала понятнее и его сдержанность при ответе и на мой второй вопрос: много чего повидавший Яковлев, видимо, продолжал размышлять над острыми темами и предпочитал недоговорить, чем сказать лишнее.
А спросила я вот что:
– Александр Николаевич, имеет ли историк право признать копии секретного протокола достоверными только на том основании, что последующие события развивались «по протоколу»?
– Историк такого права не имеет, – был ответ.
А политик? Этот следующий вопрос подразумевался, но не прозвучал. Однако Яковлев его понял и как-то печально развел руками…
СПРАВКА
Съянова Елена Евгеньевна – писатель, по образованию – переводчик. Родилась в Москве. Литературный псевдоним «Съянова» взяла в память о подмосковной деревне Съяново, где жили её прадеды. Постоянно выступает в российских СМИ: в газете «Известия», на радиостанции «Эхо Москвы» и в ряде других.
Первые публикации были в журнале «Пионер», затем – в журнале «Юность». Первый роман был посвящён событиям Великой Французской революции 1789-1792 годов. С тех пор XVIII век является одной из излюбленных эпох автора. В начале 1990 годов Елена Съянова оказалась в числе немногих, кто получил возможность работать в открывшемся на короткое время для исследователей трофейном архиве Генерального штаба Советской Армии, который вскоре был передан Германии.
Сама о том времени вспоминает так: «Искала переписку Фридриха Великого с Екатериной II, письма Ивана Ивановича Шувалова к немецким масонам, и сами собой в руки попались совсем другие письма: Гитлера – Гессу, Гесса – жене Эльзе, Эльзы – к сестре Гесса – Маргарите, Маргариты – к Лею, Лея – к Геббельсу, Геббельса – к самому себе (и такое есть!). За письмами – стенограммы секретных совещаний, записи “прослушек” высоких кабинетов, и так далее. Живая история, чистая от сплетен и домыслов. Вскоре узнала, что архив в ближайшем будущем уйдёт из России навсегда. Нужно было спешить.
Цикл романов о гитлеровской Германии создавала по принципу перевода нацистских «монстров» из карикатурной в реальную плоскость. Первый роман цикла, вышедший в издательстве «ОЛМА-ПРЕСС» («Плачь, Маргарита!»), охватывает период с 1930 по 1931 год. В «Гнезде орла» действие происходит в 1937-1939 годах. Третий роман («Каждому своё») повествует о периоде с лета 1945 по осень 1946 года. Не так давно вышла очередная книга – «Десятка из колоды Гитлера».
ОТ РЕДАКЦИИ
Изучая многочисленные публикации, посвящённые заключению «Договора о ненападении» между Германией и СССР в 1939 году, сложно отделаться от ощущения, что в истории пресловутого «секретного протокола» к «пакту Молотова-Риббентропа» ещё очень много белых пятен. Попытки политизировать этот исторический эпизод, навесить эмоциональные оценочные ярлыки, препарировать историю в угоду сиюминутным политическим интересам, как показывает опыт, может привести лишь к созданию новых мифов, к искажению исторической картины, что чревато малопредсказуемыми последствиями.
Продолжение темы «пакта Молотова-Риббентропа» и существования так называемого «секретного протокола» к нему читайте на нашем сайте в ближайшие дни.
Материал подготовил Игорь ОСОВИН
При подготовке статьи были использованы материалы и фото интернет-порталов: Vesti.ru; Pseudology.org; Hrono.ru; Regnum.ru; Argumenti.ru; Zhurnal.lib.ru; Img-fotki.yandex.ru; Ozon.ru.
